Дэвид Ли: «Наука избавляет от предрассудков»

 

Нобелевская премия по химии 2016 года была присуждена трем ученым из разных стран за разработку и создание молекулярных машин. Именно в этой сфере уже около 20 лет ведет свои исследования профессор химического факультета Манчестерского университета (Великобритания) Дэвид Ли. И его работа недавно получила не менее престижную награду – исследовательский грант Королевского научного общества Великобритании (Royal Society Research Professorship). Мы связались с профессором Дэвидом Ли и попросили его ответить на несколько вопросов.

 

– Профессор Ли, прежде всего позвольте поздравить вас с наградой. Могли бы вы немного подробнее рассказать о своих исследованиях и о том, как они могут изменить мир вокруг нас?

– Над созданием молекулярных машин я работаю около 20 лет. Это, собственно, та область исследований, которая была отмечена Нобелевской премией по химии 2016. Ее получили мои коллеги Жан-Пьер Саваж, сэр Джеймс Фрезер Стоддарт и Бернард Лукас Феринга. С двумя из них я знаком лично, хотя нам и не приходилось участвовать в совместных проектах.

Важность нанотехнологий для развития общества не ставится под сомнение, по крайней мере, в развитых странах. Функциональные системы молекулярных машин позволят снизить мощность потребляемой энергии, ускорить доставку лекарственных препаратов напрямую в клетки, облегчить утилизацию отходов, сократить расход материалов, уменьшить размеры устройств. В конечном счете, стоимость жизни станет значительно ниже.

Профессор Дэвид Ли с нобелевским лауреатом по химии сэром Джеймсом Фрезером Стоддарт (второй слева) и другими коллегами

 

– Термин «нано» широко толкуется и в СМИ, и в научных публикациях, он применим к совершенно разным областям знаний. Из вашего научного опыта, наночастицы действительно кардинально меняют свойства веществ, то есть происходит тот самый переход от количества к качеству, или это всего лишь удачный маркетинговый ход со стороны научного сообщества?

– Какой «маркетинговый ход» может быть в научном мире? Ученым просто некогда заниматься такой ерундой. Сам термин «нано» – это всего лишь одна из приставок, используемых в международной системе единиц. Она означает одну миллиардную часть исходной единицы или одну миллионную часть миллиметра. Это совершенно иные частицы, плохо представимые в нашем «большом мире». И, в частности, из-за того, что их нельзя увидеть глазом и пощупать руками, возникают разного рода спекуляции. К тому же, спектр применения нанотехнологий практически безграничен – от крема до рук до жидкокристаллических мониторов. И это тоже повод для спекуляций. Термин «нано», действительно, слишком широко используется, так что понятие «нанотехнологии» порой размывается и теряет свой первоначальный смысл.

То, чем я занимаюсь, это как раз нанотехнологии в чистом виде, если хотите, это высшая степень данной научной области. Меня интересует создание молекулярной робототехники, то есть таких соединений, которые представляют собой миниатюрную версию двигателей и которые могут стать основой для новых материалов, датчиков и систем хранения энергии. Надо понимать, что речь идет не о технике в привычном понимании, а о молекулярных структурах, которые могут совершать точные операции в масштабе наночастиц. Отвечая на ваш вопрос, могу подтвердить, что они действительно способны менять свойства вещей, наделяя их уникальными характеристиками.

Эти исследования ведутся на стыке разных наук – химии, биологии и материаловедения, но это по-прежнему нанотехнологии.

– Был ли у вас опыт сотрудничества с российскими учеными? И известно ли вам о российских разработках в этой области?

 – Нет, такого опыта у меня нет, и я не слышал, чтобы в России велись исследования в области молекулярных машин.

 

– Как вы оценивает нынешнюю систему подготовки школьников и абитуриентов? Есть ли необходимость что-то поменять, например, в преподавании базовых предметов, в частности, естественных наук? И как вы относитесь к проводимой сейчас реформе среднего образования в Англии?

– Реформы у нас идут постоянно, я не знаю всех деталей, тут я не специалист, и мне трудно оценить происходящее. Могу только сказать, что не вижу смысла что-то менять в предуниверситетской системе подготовки школьников. По моему мнению, выпускники британских школ хорошо подготовлены к учебе в университете. На это нацелены два последних года обучения в школе, и мне кажется, что эта система отлично работает. Понятно, что если вы хотите посвятить себя науке и видите себя в одном из лучших университетов, то без отличных оценок по естественно-научным дисциплинам не обойтись. И это касается любой специализации. На днях, будучи на родительском собрании в школе, где учится моя пятнадцатилетняя дочь, я был приятно удивлен: учитель химии рассказывал нам, родителям, о последней Нобелевской премии за создание молекулярных машин! Нечто сюрреалистическое – прийти в школу, чтобы окунуться в то, чем я занимаюсь почти всю жизнь, и что, казалось бы, так далеко от повседневности. Но это лишний раз подтверждает, что школы «держат руку на пульсе», что в старших классах учеников, в числе прочего, знакомят с актуальными исследованиями и разработками в выбранной специализации.

Иногда я сожалею о том, что британская школа не дает более всестороннего образования, как в других странах. Мне жаль, что моя дочь, выбравшая естественные науки, со следующего года «забудет» литературу и языки. Но в то же время я хотел бы подчеркнуть важность изучения в школе именно предметов естественно-научного цикла, того, что мы называем Science. Науки дают понимание природы вещей, они, если хотите, открывают правду. Необязательно становиться ученым, достаточно быть грамотным человеком. Чем лучше люди будут разбираться в том, как устроен мир, тем меньше будет предрассудков и связанных с ними проблем.

 

Благодарим образовательную компанию "Альбион" за помощь в подготовке материала