Сева Новгородцев о себе, английском и пользе зубрежки

Работа в «Интуристе», встреча с британской королевой, тонкости английского сленга: об этом и многом другом легендарный ведущий Русской службы Би-би-си Сева Новгородцев рассказал редактору раздела изучения английского языка сайта bbcrussian.com Евгению Власенко.

 

Сева Новгородцев: С английским у меня связана масса историй. Помню, после окончания школы случайно встретил англичанина или американца на Дворцовой площади [Санкт-Петербурга]. Он спросил, говорю ли я по-английски, а я ничего толком ответить не мог.

После школы я сдавал экзамены в театральные институты в Москве, но, к счастью, не поступил. Вместо этого попал в Высшую мореходку в Ленинграде. А там был тонкий вид «антисоветской» деятельности: английская кафедра, приходя на работу, принципиально не говорила по-русски. Они жили в такой выдуманной загранице.

Эти дамы с английской кафедры придумали драмкружок, который бы разыгрывал пьески по-английски. Помню как я учил первую роль для одной из них, будучи дневальным в ночное дежурство. Я ходил по коридору из угла в угол и заучивал эту несчастную роль: она никак не лезла в голову!

Я на сцене говорил по-английски, все это осмысленно произносил, но к жизни это не имело никакого отношения. И вот по окончанию второго курса мореходного училища я попал на практику на Северный флот.

У меня не было еще визы и права плавать за границу. А морячки-загранщики говорят: «Севыч, пошли с нами в клуб моряков!» Там девушки-комсомолки сознательные с допуском КГБ общались с иностранцами. Поскольку паспорта морского не было и меня могли не пустить в клуб, я оделся во все новое иностранное и на том вечере, а дело было в Архангельске, выдавал себя за друга Советского Союза из Египта.

Ко мне подвалила какая-то комсомолка и стала со мной говорить по-английски. И я к удивлению обнаружил, что с нуля вдруг свободно говорил. Я понял, что синтетический подход к изучению языка через заучивание и осмысленное произнесение драматических текстов соединился во мне со всем словарным запасом и буквально раскрыл двери. Вот с того самого дня я понял, что говорю по-английски.

Уже по окончании мореходки я два года учился на курсах «Ин-яз», где преподавали только английский по программе высшей школы.

— В 1960-х вы работали переводчиком в «Интуристе». Чем запомнился этот период?

Сева Новгородцев: В «Интурист» я пошел по необходимости. Поскольку я был музыкантом, мне нужен был определенный мундштук для саксофона, который делали только в Америке. Фарцевать я не хотел и не умел. Поэтому пошел по легальному пути: пришел в «Интурист», сдал языковой минимум, и меня — при всей моей неблагонадежности (я был саксофонистом в Ленконцерте) — взяли на временную работу. Взяли при условии, что пройду полный курс обучения. И всю зиму 1967-го я учился по восемь часов в день. Мы сдавали 13 объектов в Ленинграде — от Пискаревского кладбища и музея истории религии и атеизма [в настоящее время — Государственный музей истории религии в Санкт-Петербурге] до Эрмитажа, где 4-часовую экскурсию надо было вести по-английски. Это, конечно, была серьзная встряска и подготовка. Так вот занятия музыкой подтолкнули меня к дальнейшему расширению [языкового] профиля.

— После того как вы обосновались в Британии, ваше представление об английском языке изменилось?

Сева Новгородцев: Принципиально нет. Если бы я поехал в Америку, наверное, пришлось бы там переучиваться, потому что там много американизмов. А так английский в приличном обществе здесь, в принципе, соответствует литературе, которую мы когда-то читали. Конечно, если столкнешься с представителем Сомерсета [графства на юго-западе Англии], Глазго или человеком из Восточной части Лондона, все твои представления о языке могут в одночасье накрыться, потому что этих людей ты просто не поймешь.

О разнообразии английского языка я узнал еще в моряках. В Халле [Восточный Йоркшир] мой знакомый лоцман рассказывал: «Я женился на женщине, у которой родня живет всего в 40 милях от нас. Когда еду к теще, мне кажется, мои попутчики говорят по-китайски».

Конечно, региональные акценты сильно друг от друга отличаются. И все описанное еще Бернардом Шоу в «Пигмалионе» до сих пор продолжает функционировать в стране: классово ориентированные люди слушают твою речь и прикидывают, из какого ты сословия или класса.

— Вы сленгом пользуетесь?

Сева Новгородцев: Конечно! Одно время я его собирал. Я работал консультантом в кино — тогда было много кинофильмов о советской России. Я буквально месяцы проводил на съемочных площадках. А вся кинематографическая обслуга состояла, как правило, из кокни. И все они на кокни разговаривали. Я, общаясь с ними, много подцепил слов и выражений типа What a lovely pair of Bristols! [так мужчины восхищаются женской грудью; на кокни Bristol City = titty (breast)]...

Все это смешно и изобретательно. И если этим сленгом время от времени пользуешься как изюминкой, показывая что ты это дело понимаешь, это может очень разнообразить беседу.

— Среди ваших друзей больше русских или англичан?

Сева Новгородцев: С друзьями вообще тяжело. У меня времени нет на дружбу. Надо над собой работать: мышцы подкачать, поиграть на флейте, посидеть в интернете — у меня там есть свои исследования. И с домашними надо поговорить. Есть у меня пара английских друзей, но вижусь с ними нечасто.

— Вы встречались с королевой Елизаветой II, которая вручала вам Орден Британской империи. Протокол общения с монархом: какой он?

Сева Новгородцев: Нам долго его объясняли. От волнения я кое-что там подзабыл. Первую фразу — когда она спросила, а вы ответили — надо закончить словами Your Majesty. А все последующие фразы сопровождать словом Ma'am (рифмуется с jam).

В минуту разговора я увлекся и не добавил это Ma'am раз или пару раз. И мне показалось, что ее глаза сверкнули таким стальным блеском на доли секунды. Мне, честно говоря, стало страшновато. На этом разговор наш закончился. В общем, об этом [о протоколе общения с монархом] надо помнить.

— Сева, говорят, язык влияет на характер нации и отдельно взятого человека. Вы с этим согласны?

Сева Новгородцев: Абсолютно. Когда ты разговариваешь на том или ином языке, становишься английской, французской или немецкой версией самого себя. Язык не существует отдельно от понятий, которые он несет. А языковые понятия — совокупность национальной культуры. Поэтому я всем говорю, что английский Сева Новгородцев — совсем не тот человек, условно говоря.

— Traditionally the final question in this series is in English. What would you advise to those willing to speak good English?

Сева Новгородцев: You need between three and five thousand hours to learn the language. The more you spend learning, the sooner you get it. But learning by heart like singing songs or reciting poetry is an advice that I would give.

Источник: Learning English — BBC Russia